Автор - Дара - Таня Кондратьева
О, mon sher amie, сейчас я тебе расскажу и про Белую Калитву, и про Слово о полку Игореве.
В Калитву на деньги комитета по делам молодежи под присмотром Ольги Павловны Мещеряковой и юного Макса Мещерякова отправились: Гуннар, Олав, Рерик, Таэль, Скальд, пресса в лице Астры, Цирилла, Милли, Таня - сестра Шелест, Настя и Дара.
Как же здорово сменить обстановку хотя бы на три дня! Я давно это поняла. Словом, в пятницу к 7.50 утра мы отправились на вокзал. Я везла свою работу о половцах и работу моего бывшего преподавателя – профессора Брызгалина, заведующего кафедрой прикладной математики и три килограмма книг профессора на раздачу в придачу ко всему прочему. Мы начали путешествие в гнусный дождливый день. Автор "Грозового перевала" непременно написала бы, что в предыдущий день я испытала "сильнейшее нервное истощение" – до такой степени, что начала уже забывать, куда что положила и собирала нужные вещи, каждый раз заставляя себя вставать и искать каждый предмет. Как результат я забыла у соседки мои великолепный и аутентичные половецкие сапоги работы Лесного дождя и не менее аутентичные половецкие украшения собственной сборки – бусы и серьги из сердолика. Их находили при раскопках, сама читала в МАИ. Поскольку половецкая княжна в ботинках выглядит, прямо скажем, беспонтово, а босиком кипчаки не ходили, я просто не стал облачаться в половецкие одежды.
Большую часть дороги до Белой Калитвы уши наши впитывали нестройные трели губной гармоники в руках (или в губах?) начинающих исполнителей – Гелиона, Рерика, Олава и иже с ними, и дуэтное пение Цириллы и Милли. Я не хочу наговаривать на девушек. Слух у них в порядке, и не каждому дан столь богатый и сильный голос, как у знаменитой Гвен, но в купе с ненастьем за окном и духотой в автобусе это приносило свои плоды. Автобус шел семь часов, так уж представьте себе. Мы же с Таэлем вели просвещенную и увлекательную беседу о половецких статуях, скифских погребениях, знаменитых могильниках вроде Оленьего колодца, Льве Гумилеве и Плетнёвой, о наших научных работах, высоте сапог и длине одежд у кочевников, о прочитанных сообщениях мусульманских авторов о делах в Азии и на Волге и прочих достойных внимания вещах. В беседу включался начитанный Гелион с сиденья за нами. Выражаясь словами сказок и средневековых авторов, "мы сделали длинную дорогу короткой".
После Суровикино (около половины пути) за окном стало светлеть и несколько теплеть, и мы гадали – встретим ли мы солнце в Белой Калитве. Вылезли. Ветер овеял лица наши после семичасового путешествия на автобусе. Настоящие приключения начались тогда, когда нас никто не встретил в Калитве. Но добрый человек – дежурная по станции – сказала нам, что нас встречают на перекрестке, который мы благополучно проехали около 20 минут назад. Встречающие несколько запоздало позвонили и исправили ошибку ОСНОВНЫХ координаторов всего этого действа. Мы (с щитами, спальниками, палатками и рюкзаками) запихнулись в рейсовый автобус и покатили обратно.
Там нас встретили ОЧЕНЬ СЛАВНЫЕ И ДОБРЫЕ ЛЮДИ, все буквы большие – директор школы, в которой мы потом жили, её муж и еще одна хорошая женщина. Имени которой я, к своему стыду, даже не потрудилась запомнить. Скарб и снаряжение бойцов погрузили на легковушку и повезли в палаточный лагерь рядом с хутором Погоревым. Следом за машиной под полощущим знаменем Волгограда двинулась вся бойцовская компания. А Ольга Пална, Макс, Скальд, Настя Астра и Дара вместе с директором школы надо сказать, то встречающие подъехали и забрали нас не сразу. И минут пятнадцать мы оглядывались. Оказалось – очень красиво оказалось. Слегка всхолмленная степь, серебряная от ковыля в лиловых пятнах чабреца и желтых соцветиях. Кусты дикорастущего шиповника усыпаны бледно – розовыми цветами. Вьющаяся меж холмами дорога. И мы шли на хутор по тропинке меж всей этой красоты. Надо сказать, что мы сразу воспрянули духом и живо представили, как по такой же степи шли князья с дружинами.
Нам несказанно повезло. Когда нам сказали по телефону, что мы будем жить в школе, мы и подумать не могли, как это будет здорово. Школа стоит на краю хутора среди хорошего сада. Колонны разноцветно расписаны формулами. Цветут пионы и шиповник. Кормушка для птиц висит на яблоне. Занятия закончились, последний звонок прозвенел, школа пуста и тиха. Отворив двери, мы увидели невероятное зрелище – нам отдали целый спортзал. Чисто вымытый. В спортзале приготовлено сорок матрасов. Застеленных чистыми простынями. И столько же подушек с наволочками. Стоят три ведра с водой и пионы в банке. На Зиланте предоставляют собственно спортзал, где можно бросить свой спальник и свои вещи. В этом же райском краю... Мы полюбили спортзал с первого взгляда.
Мы дружно решили спать в нише – раздевалке, как раз хватило на шестерых.
Потом мы пошли осмотреться. Очень красивое место. Интересно, что всех бычков – лошадок – козочек привязывают на пастбище. У маминой родни за Доном они пасутся на свободе. Поблизости паслась лошадка с жеребенком, и мы с Астрой пошли их погладить. Из степных трав на склоне холма менгирами встают обомшелые стоячие плиты. И можно было встать так, что видно золотисто – зеленый склон холма, над которым волнуются и словно дышат длинные пряди ковыля, а в распадке меж склонов – излучина темная река и лес на другом берегу. Граница Руси и Дикого поля.
Пока мы знакомились с окрестностями, из похода за едой вернулась Ольга Павловна. Нас просили не обострять отношения с местными, и она с большим удивлением увидела, что сельчане относятся весьма дружелюбно и здороваются. Это обычай – у казаков в селах принято обязательно здороваться с знакомыми и незнакомыми. Потом мы сидели, свесив ноги, на крыльце и говорили о разных вещах со Скальдом и Настей. Пили сок и жевали печенье. Выглянуло солнце, и было невероятно уютно сидеть вот так, жмурясь на солнышке, и болтать ногами. Бесконечно далеко были и дождливый волгоградский вокзал, и автобус, в котором мы мчались в неизвестно куда среди шума и гама. За нами должна была прийти машина и отвезти нас на ужин. В этот теплый вечер мы усвоили первый закон организаторских машин и автобусов – они приходят, это да. Но приходят в любой момент времени интервала в час – полтора.
Машина приехала. Вех нас запихать в неё было нельзя, и на ней – за планом завтрашних мероприятий и за едой – отправилась с сыном Ольга Павловна. Директор позвала меня в свой кабинет – распечатать мою работу на школьном принтере. Очень – очень хороший и добрый человек. Потом мы засели в школьном холле, развлекая друг друга историями о типе русского человека глазами иностранцев. Потом за нами внезапно приехал на машине муж директора школы. И в лучах клонящегося к закату солнца мы помчались мимо цветущего среди степи шиповника, мимо ковалей и лесистых балок, сильно одобряя в душе манеру сельских жителей гонять на машинах с большой скоростью. Надо сказать, что за время пребывания там я вспомнила многие вещи из детства. Мои двоюродные братья и дяди так же гоняли по проселочным дорогам и трасе на Волгоград, а мы, дети, поощряли родственников радостными воплями и считали обогнанные машины.
Привезли нас на красивейший хутор. Погорелов. Основан он в 1833году. Сады цветут. На другом берегу реки высятся сложенные из песчаника холмы, и оттого видели мы чудесные заборы и замечательную плотину из дикого камня. Нас встретила Ольга Павловна с большой банкой компота и пакетом пирожков. Учитывая, что люди возили нас на личном транспорте, мы решили отложить на завтра палаточный лагерь и местные красоты и вернулись в нашу дорогую школу (нежно прижимая пакеты с едой к своим животам).
Поскольку Скальд привез гусли, и было не исключено, что он станет петь нам колыбельные песни, не поднимаясь с постели, я заявила, что буду спать рядом с ним и Настей. Все же мы устали, поэтому ни о каких песнях не было и речи. Отправились с Астрой искать места с доступной сотовой связью. В сумерках бродили мы среди ковылей и стоячих камней, держа перед носом телефоны. Мне это сильно напоминало блуждание с компасом по острову Сокровищ : ). Связь отвратительная, ветер дунул – связь пропала. Чтобы позвонить, вылезали на холм. Когда мы умывались и чистили зубы во дворе, к нам подошли местные ребята. То же самое ровное и дружелюбное отношение, никаких "А кто вы такие? Чё вы вообще к нам приехали?".
Заснули все моментально, точно в яму провалились. Я легкомысленно решила спать без носочков и в тонкой шифоновой блузке. Этой ночью я дала первый пример лаконичной речи. Если бы Скальд услаждал наши немытые уши песнями, мне бы, конечно, было слышно лучше всех. Таким образом, мое спальное место находилось на стыке двух матрасов, и среди ночи я проснулась, ощутив босыми ногами холодный и продуваемый сквозняком пол. У Астры не было спальника, и мы с ней укрылись привезенным мною. И, стало быть, среди ночи я пытаюсь так его подтянуть, чтобы он лег преградой меж мною и голым полом. От шебуршения проснулся спавший рядом Скальд.
- Что случилось?
- Голые ноги на голом полу, - объясняю причину.
- Что - что?
- Голые ноги на голом полу.
Наутро оказалось, что Скальд подумал, что я говорю со сна.
Подняв себя за уши, мы стали собираться на завтрак. С обычным опозданием за нами приехали на "Ниве". Прошли по палаточному лагерю. Красивейшее, неправдоподобное место. Над этой заводью перед запрудой высится крутой склон холма. Узкая полоса меж его подножием и берегом заросла деревьями. До лагеря вьется каменистая тропинка, и здесь и там цветут высокие куты шиповника. Это похоже на какую – то легенду, или на Хоббитанию, или на парк. Солдаты готовят на полевых кухнях кашу под командой бойцовского вида женщины – по повадкам и зычному голосу, не хуже половецкой воительницы.
Скальд разложил кольца – фибулы – браслеты и тисненую кожу. Некий юноша долго доказывал ему, что узор на скальдовых кольцах травленый. Скальд отвечал. Что он не умеет делать травление и узор все же чеканный. "Такое нельзя отчеканить. Слишком мелкий рисунок" – "Я же чеканю", - пожал плечами Скальд. "Такое кольцо сажает зрение на два года" – отметил оппонент. Скальд задумался, на сколько же сот лет он уже посадил себе зрение. Мне понравились вещи, которые вынес мастер из Вологды, если не ошибаюсь. Чеканка на браслетах не столь хороша, как у Скальда, но может, так оно и задумано? Зато продавал он такие подвески к поясу – на одной пластине подвешены ложечки, ножички, коняшки с уточками. Делает он их, по его словам, как реплики финно - угорских оберегов. Рассказал, что вместе с химиками восстановил сплав, из которого делали подобные вещи наши предки. Медь + олово + еще что-то... наверное, железо.
Потом, как и полагалось по графику, мы пошли к церкви освящать икону. Церковь у них хорошая будет. Когда её достроят. Пока есть стены без купола, ограда и засаженные цветами террасы. И вот тянется по деревенской улице нестройное ролевое воинство в вышитых рубахах, исторических и не очень доспехах, с флагами Вологды, Волгограда, хоругвями под Древнюю Русь. Мимо поразжал автобус с ансамблем из Дагестана, и юные артисты с выражением детского счастья на лицах прилипли к окошкам. В пути аутентичное воинство начал поливать дождь. Подойдя к церкви, мы встали под деревьями в ожидании начала церемонии. Познакомились с девушками из Череповца. У одной на шее была очень хорошая гривна в три пряди, третья – узкая и узорная, фактурой как гитарная струна. Костюмы... я поняла так, что волгоградские девушки больше всех заморачиваются с вышивками.
Наконец был дан сигнал идти к церкви. Потребовали, чтобы исторические клубы строились четверками. Очевидно, кто – то из организаторов воображал себя священником, благословляющим на бой полки русские (и половецкие). Назначив четвертым Гелиона, мы встали в ряд с девушкой Рёрика и Таней Липатовой, сестрой Шелест. Дождь усиливается. Мне довелось читать у Гумилева, что выбиравшим веру славянам пришлись по душ пышные облачения и торжественность православных служб. Дождь усиливается. Я попросила у Рёрика щит и подняла его над собой, на манер римских легионеров, строящих "черепаху". Дождь усиливается. Со мной рядом встали Таня и девушка Рёрика. Своим каролингом в кило двести я махала довольно давно, и руки ослабели. С непривычки держать тяжелый жит над собой устаешь уже через пять минут. Легионеры были всё же крепкими ребятами. Мы примерно одного роста, и просто положили щит себе на головы. Стоявший поблизости дядька из какого- то клуба постучал по щиту и спросил – "а кто в тереме живет?". "Красны девицы" – с ехидцей отозвалась сестра Шелест. Дождь идет вместе со службой. Нас назвали грибом на трех ножках. "Зато на красивых ножках". "Кто же спорит?". Дождь и служба продолжают идти. Историчная обувь промокла насквозь. Я радуюсь, что обута в ботинки. Стоящие перед нами тоже подняли щит и забились под него, если я не ошибаюсь, впятером. Дождь и служба все еще идут. Рассматриваем костюмы у стоящих по близости. В рядах современных воинов в полголоса идут беседы на мирские темы. Служба закончилась. Организаторы желают, чтобы мы по четверо сошли с холма к вратам церковным. Дождь заканчиваться не желает. Вдоль спуска стоят автомобили. Пассажиры и водители с большим интересом наблюдают действие. Ладно, десять метров можно пройти. Пришлось опускать щит. Прошлепав по замечательному мокрому песку, мы вышли на дорогу и снова подняли щит над головой. Дошли до ДК, где лежали все наши рюкзаки. Кто-то пошел обедать. Кто – то пошел в лагерь за рекой. Я отыскала автобус, который должен был нас везти на наш круглый стол, и забралась в него.
Примерно через час мы поехали на эти самые Каяльские чтения... в Шолохов... Было три круглых стола в разных хуторах – "Слово о полку Игореве как памятник, объединяющий три братских народа"; "Краеведенье как форма патриотизма" и "Институт меценатства на Юге России". Наши с профессором работы мы заявили на первый стол. Едем. За мной сидит некая дама и рассказывает Ольге Павловне, что авторство не установлено и написала Слово, скорее всего, жена князя Святослава. А я везу работу профессора о том, что Слово дошло до нас полностью, и писал его, скорее всего, сам князь Игорь. Рядом со мной стоит зав. кафедрой чего – то литературоведческого из Ростова и так же говорит о том, что, мол, и автор не известен, и дошло наверное не полностью... Непередаваемые ощущения - я чувствовала себя диверсантом в стане врага. По счастью, ехал с нами и учитель истории из той школы, в которой проходили чтения. Показывал нам макушки сарматских курганов. Скифы, сарматы и прочие кочующие по степям люди насыпали курганы в 10 – 20 метров высотой. С учетом распашки полей и естественного нанесения почвы остались холмики в метр – два высотой. У-у.
Рассудком все это понимаешь. Но ведь до последнего надеешься – а вдруг курган будет высоким и не деформированным, и все золото скифов скрыто на его груди, и чья – то конница вдруг промелькнет на горизонте. Так, прочитав "Затерянный мир" и хорошо зная, что Конан Дойл описал выдуманный мир, я тем не менее стала искать на карте предполагаемый район.
Непременной частью пейзажа являются высокие отвалы шахт. А в самом Шолохово н крыльце школы нас ждали встречающие с хлебом и солью. Крыльцо под козырьком, но дождь все идет и идет. И стоять, наверное, не слишком уютно. В актовом зале нам показали м-м-м... концертную программу – очень хорошие фонограммы с колокольным звоном, половецкими плясками и проч. Потом все пошли смотреть музей, а я осталась. Поскольку все эти гуляния под дождями не прошли бесследно и я вымокла и не могла согреться. Очевидно, вид у меня был жалкий, поскольку преподаватели принесли мне стакан с горячим чаем и бутерброд с колбасой.
Из уважения к высокому званию профессора и необычности его работы (по телефону я сформулировала её как "математические закономерности в слове") меня взвали с докладом первой. И вот, стоя перед сделавшими себе карьеру склонением не доказанности авторства и общей недоделанности Слова, я излагаю точку зрения профессора. А человек очень серьезный. Он ученик знаменитого академика Колмогорова и долго работал в Новосибирской АН, прежде чем взять кафедру в Волгограде. В свое время я была счастлива, что не сдавала ему экзамен по математики. Сам – то он резвился в абстрактных пространствах, как дельфин в теплом море. Будучи человеком абсолютно не вредным, он тем не менее объективно различал оттенки непонимания студентами тех или иных вещей и ставил (в переводе на привычную пятибалльную систему, у нас была в 100 баллов) тройки с минусом и двойки с плюсом. Он проанализировал Слово и пришел к выводу, что каждый логически завершенный куплет состоит из 119 букв. И несколько случаев отличий в одном куплете взаимно компенсируются в другом. Стало быть, стихотворный размер = 119 букв. Если расписать Слово не в строку, а по кругу, то логически сопоставимые куплеты находятся точно в диаметрально противоположных областях окружности. Всякие там воззвания к князьям, половецкие походы, русские девы на Днепре и готские на синем море. С точки зрения теории вероятности при сложении двух случайных величин мы получаем такую же случайную величину. Следовательно, если на протяжении всей поэмы сохраняется один и тот же размер и ошибка не накапливается, то так её строили изначально. С учетом этих диаметральных расположений мы можем сделать вывод, что поэма представляет собой чудо гармоничного построения и дошла до нас полностью. Судя по высокой образованности автора, обращениям к антикам, хорошему знанию современной, скажем так, политической картины мира и весьма презрительных отзывах о прочим князьям, писал её кто-то из высшей знати. Писавший, очевидно, вовсе не боялся, что ему просто накостыляют по шее. Князья же той поры были страшно занятыми людьми – делили земли, ходили в походы. пировали, охотились и вообще вели насыщенную жизнь. Сроить столь сложную поэму о постороннем князе им было некогда и незачем. Скрее всего. е писал под конец своей бурной жизни сам князь Игорь.
Работа, так сказать, имела широкий резонанс. Мне рассказали о недопустимости исследований литературных произведений мат. методами. О недопустимости построения этих же произведений по столь математическим закономерностям. О том, что профессор математики не может судить о литературе истории (а вот сопливые (определение мое – Т.К.) школьники и студенты, стало быть, могут). О том, что профессор наверняка использовал не те рукописи и летописи. Особенно порадовал меня некий ростовский юноша. Я проговорила, что создатель Слова не мог быть монахом – слишком уж много языческих символов он использовал в Слове. Он и спрашивает с ехидцей – знаю ли я, в каком веке на Руси бы принято христианство.
Сокращая рассказ о конференции, скажу, что там было 4 интересных работы – профессора; ростовского ученого о мудрости половецких женщин, которые стали воспитывать своих детей от монголов в половецких традициях, в результате чего детям и внукам счастливых победителей было наплевать и на монгольские коренные улусы, и на обычаи и которые успешно построили кипчатское (половецкое) государство Золотая орда; сотрудницы краеведческого музея из Новгород – Северского – открыли клад с гривнами, кольцами и княжескими чашами, принадлежавшими самому Игорю и его отцу, чашник – скандинав подписал отцовскую чашу рунами; и моя о неправильном стереотипе о половцах как о черноволосых и раскосых личностях, создавших страшную угрозу русской земле, и о том, что князь Игорь шел в степи не устранять угрозу (которую и без него устранили Владимир Мономах и династические браки с половчанками), а восстанавливать торговые пути в Византию и к приморским городам.
Все тот же выдающийся ростовский юноша, читая доклад, сказал, что автор – глубоко верующий человек и, скорее всего, монах. Я позволила себе заметить, что первосвященники Руси жаловались патриарху в Константинополь – не хотят, мол, забывать бесов, бегают молиться им на овины, целуют отражение месяца в воде и поминают Перуна в грозу... Насаждение христианства сопровождалось восстаньями язычников. И как – то трудно поверить, что в этой неустойчивой обстановке священник (!) сознательно поминает чуть ли не вех славянских богов. В ответ я услышала, что именно так священники и вводили христианство. Я-то, неученая девушка, полагала, что они подменяли Велеса святым Власием и так далее. Ну, я действительно неученая девушка, о чем мне прямо так и сказали : )
Вечером Скальд спел нам на ночь, подыгрывая себе на гуслях. Лучший голос волгоградских ролевиков.
На следующий день был запланирован бой. Боя мы не увидели. Автобус повез бойцов а потом должен был вернуться за нами. В ожидании мы общались с астраханцами и другими ребятами. Хотелось пить. И когда я, встретив по дороге в палаточный лагерь ребят с бутылкой минералки, попросила напиться, мне подарили эту полную наполовину бутылку – "у нас целая упаковка". Бой был, но мы его не застали. Гуннара на поле боя выбрали князем Игорем. Битва длилась около пяти минут и закончилась с историческим исходом – половцы победили. Кстати! Ни одного половецкого костюма я не видела. Это было нечто а-ля абстрактно восточное. Дома Лори смеялась надо мной – сшивала из подходящих натуральных тканей историчными швами, еще волновалась... В правилах в сам деле было прописано, что приглашаются люди в историчных, а не в фентезийных костюмах и за несоответствие внешнего вида могут попросить уехать. Так вот что я скажу – люди из Ростова. Четверо здоровых мужчин лет по 30 – 40, вроде из этого самого приглашающего клуба имени графа Платова, были на редкость неисторичны. Одежда сшита на машинке. Ткани современные.
Скальд. Настя. Астра и я поехали первой партией – нас добросили до Калитвы и там мы сели на рейсовый автобус Ростов- Волгоград в начале четвертого. Нам несказанно повезло. С нами ехало всего человек десять – пятнадцать. Ехали мы быстро, на час меньше. Чем по дорог из Волгограда. Было тепло, и ветерок из открытых люков приятно освежал. Всю дорогу проболтали со Скальдом и Настей. В Калаче вышли размять ноги. Видели орла – кружился прямо над остановкой. Хочу на следующие Каяльские чтения. Буду писать работу о язычестве и христианстве в домонгольской Руси.